«И вновь, и вновь взошли на солнце пятна». О победе серости над светом.

   В Караганду Почётный президент I международного конгресса по биофизике, действительный член 18 академий мира, почетный профессор университетов Европы, Америки и Азии прибыл в  январе 1945 года в арестантском вагоне из Ивдельлага.  За что известный учёный  был осужден на 8 лет лагерей,  объяснить теперь довольно сложно. Суда, как такового, не было. В вину была поставлена переписка с иностранными учеными, издание работ за рубежом и классическое «неприятие идей революции». Происхождение, опять же, превосходное  знание нескольких языков и  хроническое недоверие власти к носителю непонятных идей. 

«Да разве меня судили? – скажет он впоследствии - «Туда» тогда попадали без следствия и суда. Вина за лагерные годы лежит не на мне…я ведь даже анекдоты о Сталине не сочинял… Видит Бог – без вины виноватый». Совершенно далекий от политики, Александр Леонидович писал свои научные труды, и был настолько увлечен космическим естествознанием, вопросами солнечного влияния на биосферу, биологией, аэроионофикацией народного хозяйства, что, казалось, ничто больше на свете его не интересовало.

Но сам он, его успехи и  способности, как оказалось, интересовали и вызывали раздражение у людей, чем  менее способных, тем более  агрессивных и невежественых. Поэтому клевета и  зависть  сделались спутницами Чижевского с самых первых его шагов в науке. Жители родной  Калуги, где над крысами он проводил опыты по аэроионофикации,  обвиняли семью Чижевских в попытке распространения чумы и торговле крысиным мясом.

Чем громче был успех поразительных открытий, чем шире мировое признание, тем  сильней изобретателя  и ученого ненавидели на родине. Но отпускать не спешили. В феврале 1930 года медицинский факультет Лионского университета через советского посла попросил Чижевского прислать несколько статей для «Международного сборника трактатов по медицинской климатологии».

В июне тридцатого из Соединенных Штатов приезжает Кэтрин Андерсен-Арчер – посланница одной их крупных медицинских асоциаций. Она изучает опыт электролечебницы на Арбате. После ее поездки Чижевского зовут в американский Институт по изучению туберкулеза имени Трюдо. При этом отечественные медики не желают пропускать статьи Чижевского в медицинских журналах. Они не желают конкуренции со стороны биофизика.

В августе 1930 года Чижевского осеняет идея: не могу пробиться в СССР на медицинском направлении – попробую пробиться на фронте сельского хозяйства!  Его люстры-источники отрицательных ионов воздуха и в птицеводстве показали потрясающие результаты… но одновременно вызвали ненависть сторонников  «гормонального» метода наращивания массы. И в один прекрасный день в опытном птичнике погибли все цыплята. Экспертиза определила отравление мышьяком, в поилках были обнаружены следы препарата, но виновных найти так и не удалось.

Несмотря на очевидные успехи, травля ученого набирала обороты, статьи, проверки, анонимные и не очень жалобы в ЦК. В вину ставились «антисоветские настроения», знакомство с Циолковским и даже изданная Чижевским  в юности книга стихов – ученый поэтом быть не может. Причем инициаторами и вершителями расправы были не какие-нибудь безграмотные шариковы, а вполне себе  ученая братия, оберегающая свой покой и пошатнувшийся трон.

Чтобы сохранить возможность продолжить исследовательскую  работу, Чижевского вынуждают публично отречься от  разработок по космической биологии. Причина – несоответствие историческому материализму. Он идет на эту жертву. Но травля со временем только набирает силу  и спасти ученого от разгулявшихся вурдалаков не помогает даже успешное применение его изобретений в медицине: доказано, что приборы, сконструированные Чижевским, успешно лечат туберкулез…

В 39 лет одаренный человек сломлен, морально уничтожен и озлоблен.  Для пущей верности его ложно обвиняют и на бесконечные 8 лет отправляют в лагерный ад. Никто не ожидал, что он вернется. Но лагерные вертухаи  в чем-то оказались наблюдательней и  практичней собратьев по науке -  и постепенно Александр Леонидович возвращается к исследовательской работе. Сначала в лагере, затем –  оставшись на поселение в Караганде,  в квартире дома номер семнадцать по улице Ленина.

По свидетельству известного краеведа Ю.Попова, заведующий Карагандинским областным отделом здравоохранения Петр Моисеевич Поспелов устроил ученого на работу в Травматологическую больницу (г. Караганда, бульвар Мира, дом 10). По другим сведениям  Чижевский устроился на работу в Областной онкологический диспансер на должность лаборанта. Он вёл научную работу по изучению свойства крови и ранней диагностики рака. В онкологическом диспансере Чижевский проработал до 1957 года.

26 февраля 1957 года выходит приказ Директора Карагандинского научно-исследовательского угольного института Г. Иванченко: «О приёме профессора Чижевского с 18.02. 1957 года на работу по совместительству старшего научного  сотрудника в лабораторию механизации технологических процессов, с окладом 1400 рублей в месяц». Работа над прибором, чрезвычайно актуальным в условиях шахтерского города, продолжается.  Силикоз, туберкулез и прочие болезни дыхательных путей с его помощью поддаются успешному лечению, а предупреждать возникновение патологий удается и у здоровых людей. На  шахтах  № 38 и № 70 были  установлены приборы аэроионификации - люстры с отрицательными частичками ионов для очищения воздуха в запылённых помещениях  и исследования подтверждают их уникальное воздействие на организм.

В КНИУИ Чижевский проработал до апреля 1959 года, а затем  вернулся в Москву. Знаменитые «люстры» из  нарядных  были вынесены  практически сразу  после его отъезда и широкого применения, несмотря на доказанную эффективность,   не получили.  В 1964 году учёный с мировым именем ушёл из жизни, а на память карагандинцам осталась тихая улочка с громким именем.

И вновь и вновь взошли на Солнце пятна,

И омрачились трезвые умы,

И пал престол, и были неотвратны

Голодный мор и ужасы чумы.

И вал морской вскипел от колебаний,

И норд сверкал, и двигались смерчи,

И родились на ниве состязаний

Фанатики, герои, палачи.

И жизни лик подёрнулся гримасой;

Метался компас, буйствовал народ,

А над Землёй и над людскою массой

Свершало Солнце свой законный ход.

О ты, узревший солнечные пятна

С великолепной дерзостью своей,

Не ведал ты, как будут мне понятны

И близки твои скорби, Галилей!

          1921 А.Л.Чижевский